Брайен Фрил - Колесо фортуны [=Кристал и Фокс]

Сид. Я тебя сто раз предупреждал. Но ничего. Это меня вполне устраивает. Деньги, условия — все ерунда. Я много бы вытерпел. Но когда подонок вроде него плюет на твою профессиональную гордость…

Фокс. Гринго, умница моя. Ей-богу, не собачка, а золото.

Кристал. Мой Фокс…

Таня. Давайте переоденемся, а потом все и обсудим.

Сид. Хватит болтовни! Все было договорено: он обещал, что мы последними выходим на аплодисменты. Но я его раскусил, я наблюдаю за ним с тех пор, как поступил в это паршивый балаган. Он весь изолгался, извертелся, да, да — извертелся как ржавый штопор! Немудрено, что его родной сынок сбежал в Англию!

Таня. Сид, ну пожалуйста…

Сид. И еще я кое-что скажу про него: он не остановится до тех пор, пока не избавится от всех нас. Я знаю эту породу.

Таня (Фоксу). Фокс, он не в себе. Его желудок мучает. (Кристал.) Еще утром…

Сид. Утром я уже буду в труппе Дика Проспекта! (Порывается уйти.) И запомните: он кончит тем, с чего начал — будет шляться по ярмаркам со своим дурацким «колесом фортуны». И это уже не за горами!

Убегает. Таня понимает, что ей нужно следовать за ним.

Таня. Я подала ему к чаю бекон, а от этого у него всегда колики… (Поколебавшись немного, убегает вслед за Сидом.

Кристал. Таня! (Обращается к остальным.) Он не сделает этого, правда?

Молчание. Она поворачивается к Фоксу. В подобных ситуациях глаза его моментально глупеют, а лицо скрывается под маской льстивого простодушия и нерешительности.

Ведь ты не позволишь им уйти, да?

Фокс. В чем дело?

Кристал. Сид и Таня уходят! Сделай же что-нибудь!

Педро. Фокс, если дело в аплодисментах, черт с ними: мы с Гринго будем выходить первыми.

Кристал. Фокс!

Фокс. Что, любовь моя?

Кристал. Они в самом деле уходят.

Фокс. Неужели?

Кристал. Догони их. Поговори с ними.

Фокс. О чем, душа моя?

Кристал. Бога ради, нам нельзя их терять. У Сида тяжелый характер, я знаю, но он неплохой актер. Из программы выпадает целых двадцать минут, а пьесу вообще будет некому играть.

Фокс. Некому играть?

Кристал. Да! Без Сида и Тани! Какая муха тебя укусила? В прошлом месяце это был Билли Геркулес, а еще раньше — близнецы Фриттер. Фокс, я тебя очень прошу.

Фокс. О чем?

Кристал. Поговори же с ним.

Педро. Может, я потолкую с Таней…

Кристал. Это должен сделать Фокс. (Умоляющим тоном.) Любимый…

Фокс. Да, милая?

Кристал. Скажи, что тебе очень жаль, придумай что-нибудь, свали на меня — мне все равно. Лишь бы они остались.

Фокс. Нет, нет, любовь моя, ты здесь ни при чем.

Кристал. Но я прошу тебя: догони их, ради меня.

Фокс. Любовь моя, это невозможно.

Кристал. Но иначе они уйдут.

Фокс. В самом деле?

Кристал. Фокс! Они нужны нам.

Фокс. Это уж точно.

Кристал. Так сделай что-нибудь. Ты ведь тоже не хочешь, чтобы они ушли, правда?

Фокс дарит ей самую нежную улыбку.

Фокс. Увы, душа моя, все не так просто; иначе я бы мог предсказывать будущее.

Затемнение.

Когда зажигается свет, Кристал и Педро уже в обычных костюмах, уныло сидят на перевернутых ящиках. Они пьют чай. Кристал глубоко переживает уход Сида и Тани. Педро пытается ее приободрить.

Педро. Это было в середине прошлого лета, в пивной на окраине Голуэя. Там все наши были: Сид, Билли Геркулес, Таня и я. А тут как раз этот входит — морда здоровенная, красная — с какой-то шлюхой в обнимку, и говорит: «Ставлю всем выпивку, плачу я, Дик Проспект, хозяин самого большого в Ирландии бродячего театра!» Ну, мы, понятно, молчим, а он уселся рядом со мной и спрашивает: «Как там делишки у Фокса?» «Нормально», — говорю. «Тыщу лет его не видел. А Кристал как? Привет ей передай». Сказал — и как заржет и все шлюху свою локтем в бок пихает. «А их парень — как бишь его?» — «Габриель». — «Во-во, Габриель. Пошел по стопам родителей, а?» Но я подумал: много будешь знать — скоро состаришься, и промолчал. И вдруг он возьми да брякни как гром среди ясного неба: «Знаешь что: бросай своего Фокса и переходи ко мне; сколько денег хочешь, говори!». Все вокруг сразу притихли, а я поставил кружку и говорю: «Двадцать лет назад, когда ни один театр в Ирландии и слышать обо мне не хотел, этот самый Фокс Мелаки дал мне работу. И уйду я от Фокса только тога, когда совсем стану развалиной». Так ему прямо и сказал. И знаешь, Кристал, что он мне в ответ? Двинул меня в бок и говорит: «Дурак ты и есть дурак». И опять заржал, откинув башку, а она у него как у буйвола. Ей-богу, отвратный он тип, правда?

Кристал. М-м?

Педро. Я говорю, отвратный тип этот Дик Проспект.

Кристал. Да, Педро, да.

Входит Папаша. На полу четыре нетронутые чашки с чаем. Он показывает на них.

Папаша. Где там Сид с Таней запропастились?

Педро. Нету их.

Папаша (Кристал). Что он говорит?

Педро. Ушли они.

Папаша. Ушли?

Педро кивает. Папаша пожимает плечами, берет чашку, садится, прихлебывает чай.

Педро. Хороший сбор сегодня, верно?

Кристал. В том-то и дело, и на прошлой неделе тоже. Дела вроде начали поправляться. Да говорила я ему: еще один такой месяц, и мы сможем купить новый грузовик! А теперь, Педро, ей-богу, я просто не знаю, что будет.

Педро. Ну, у него свое на уме, как у всех нас.

Кристал. Не защищай его, Педро. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Ты все видел сам.

Педро. Он совсем недавно стал таким.

Кристал. Перед тем, как Габриель ушел от нас, вот когда!

Педро. А лет восемь-десять назад! (С искренним воодушевлением и гордостью.) Боже мой, в какой он был отличной форме. Сыпал шутками, везде успевал, раздавал приказы направо налево, прямо как король. И повсюду таскал за собой на плечах маленького Габриеля! Видит Бог, театр Фокса Мелаки был настоящим театром.

Кристал. Ведь был же, правда?

Педро. Да он на всю Ирландию гремел!

Кристал. Но сегодня этим сыт не будешь.

Педро. Ну и что? Фокс сможет создать все заново, если только захочет. Вот увидишь, сможет! Ведь ему этот Дик Проспект и в подметки не годится, а остальные и подавно!

Кристал. Да ради Бога, Педро, ты хоть оглянись по сторонам: крыша как решето, скамейки поломаны… А к чему фургоны цеплять, когда грузовик разваливается?

Педро. Знаешь, Кристал, я тут кое-что скопил… самую малость… а нам с Гринго — ну, сколько нужно? Словом, если вдруг понадобится…

Кристал. Педро, миленький!

Педро. Ну, в общем, имей в виду: одно твое слово, и… (Он слышит шаги Фокса и замолкает. Появляется Фокс с газетой под мышкой. Он весел, энергичен, напевает.

Фокс.

Я покажу вам, люди, счастливую страну,Где хлеб дают с вареньем четырежды на дню…

(Обрывает песню.) Представляешь, Педро, а? Ну-ка, подвинься и дай честному человеку заняться делом.

Педро. У тебя чертовски довольный вид.

Фокс. У меня? Просто, как всякий честный труженик, наслаждаюсь покоем после трудов праведных. Райские кущи стали еще на шаг ближе. А Фоксу что-нибудь достанется?

Кристал с весьма нелюбезной миной сует ему под нос чашку.

Спасибо, любовь моя. Ну да, мы же потеряли нашу юную пару — господина Сида и госпожу Таню. Неотложный контракт призвал их в Стартфорд. «Завтра в это время мы с ним будем в Париже». Иисус Мария, да я бы застрелился, услышь это еще хоть раз.

Папаша (Фоксу). Они уехали.

Фокс. Ушли, но не забыты, верно, Папаша?

Папаша. Так в жизни и бывает: сегодня ты есть, а завтра тебя уже нет.

Фокс. Совершенно верно, Папаша. (Поворачивается к Кристал.) Твой папа, дорогая, настоящий мудрец. Ничто более не лишает его спокойствия духа. Все клоуны становятся к старости мудрецами, а юные мудрецы с годами превращаются в клоунов. А знаешь, Педро, я ведь тоже смолоду был мудрецом.

Педро. Таня и Сид все-таки уехали?